Всеволод Михайлович Гаршин (2 (14) февраля 1855, имение Приятная Долина, Бахмутский уезд, Екатеринославская губерния, Российская Империя — 24 марта (5 апреля) 1888, Санкт-Петербург, Российская Империя) — русский писатель. Родился в старой дворянской семье. Детство провёл в военной среде (отец Михаил Егорович Гаршин (1817—1870) был офицером). Уже ребёнком Гаршин был крайне нервным и впечатлительным, чему способствовало слишком раннее умственное развитие (впоследствии страдал приступами нервного расстройства). Учился в Горном институте, но не закончил его. Война с турками прервала его занятия: он поступил добровольцем в действующую армию, был ранен в ногу; выйдя в отставку, отдался литературной деятельности. В 1880 году, потрясённый смертной казнью молодого революционера, Гаршин заболел психически и был помещён в лечебницу для душевнобольных. В восьмидесятых годах припадки стали учащаться, и в один из приступов он бросился в пролёт лестницы с четвёртого этажа и разбился насмерть. На литературное поприще Гаршин выступил в 1876 году с рассказом «Четыре дня», сразу создавшим ему известность. В этом произведении ярко выражен протест против войны, против истребления человека человеком. Этому же мотиву посвящён целый ряд рассказов: «Денщик и офицер», «Аяслярское дело», «Из воспоминаний рядового Иванова» и «Трус»; герой последнего мучается в тяжёлой рефлексии и колебаниях между стремлением «принести себя в жертву за народ» и страхом перед ненужной и бессмысленной смертью. Гаршин написал также ряд очерков, где социальное зло и несправедливость рисуются уже на фоне мирной жизни. «Происшествие» и «Надежда Николаевна» затрагивают тему «падшей» женщины. В «Attalea princeps» в судьбе пальмы, рвущейся на свободу и погибающей под холодным небом, Гаршин символизировал судьбу террористов. В 1883 году появился один из замечательнейших его рассказов — «Красный цветок». Герой его, психически больной, борется с мировым злом, которое, как ему кажется, воплотилось в красном цветке в саду: достаточно сорвать его и будет уничтожено все зло мира. В «Художниках» Гаршин, разоблачая жестокость эксплуатации, ставит вопрос о роли искусства в обществе и борется против теории чистого искусства. Сущность существующего строя с доминирующим при нём личным эгоизмом ярко выражена в рассказе «Встреча». Гаршин написал ещё ряд сказок: «То, чего не было», «Лягушка-путешественница» и другие, где та же гаршинская тема о зле и несправедливости разработана в форме сказки, исполненной грустного юмора. Гаршин узаконил в литературе особую художественную форму — новеллу, которая получила полное развитие впоследствии у Антона Чехова. Сюжеты новеллы Гаршина несложны. Она построена всегда на одном основном мотиве, развёрнутом по строго логическому плану. Композиция его рассказов, удивительно законченная, достигает почти геометрической определённости. Отсутствие действия, сложных коллизий — характерно для Гаршина. Большинство его произведений написано в форме дневников, писем, исповедей (например, «Происшествие», «Художники», «Трус», «Надежда Николаевна» и др.). Количество действующих лиц очень ограничено. Драматизм действия заменён у Гаршина драматизмом мысли, вращающейся в заколдованном кругу «проклятых вопросов», драматизмом переживаний, которые и являются основным материалом для Гаршина. Необходимо отметить глубокую реалистичность гаршинской манеры. Для его творчества характерны точность наблюдения и определённость выражений мысли. У него мало метафор, сравнений, вместо этого — простое обозначение предметов и фактов. Короткая, отточенная фраза, без придаточных предложений в описаниях. «Жарко. Солнце жжёт. Раненый открывает глаза, видит — кусты, высокое небо» («Четыре дня»). Широкий охват социальных явлений не удавался Гаршину, как не удавалась и более спокойная жизнь писателю поколения, для которого основной потребностью было «претерпеть». Не большой внешний мир мог он изображать, а узкое «своё». И это определяло все особенности его художественной манеры. «Своё» для поколения передовой интеллигенции 1870-х годов — это проклятые вопросы социальной неправды. Больная совесть кающегося дворянина, не находя действенного выхода, всегда била в одну точку: сознание ответственности за зло, царящее в области человеческих отношений, за угнетение человека человеком — основная тема Гаршина. Зло старого крепостного уклада и зло нарождающегося капиталистического строя одинаково наполняют болью страницы гаршинских рассказов. От сознания общественной несправедливости, от сознания ответственности за неё спасаются герои Гаршина, как и он сам это сделал, уходя на войну, чтобы там, если не помочь народу, то по крайней мере разделить с ним его тяжёлую участь… В этом было временное спасение от мук совести, искупление кающегося дворянина («Все они шли на смерть спокойные и свободные от ответственности…» — «Воспоминания рядового Иванова»). Но это не было разрешением социальной проблемы. Выхода писатель не знал. И поэтому глубоким пессимизмом проникнуто все его творчество. Значение Гаршина в том, что он умел остро чувствовать и художественно воплощать социальное зло.
Библиография Первая книга рассказов, СПб., 1885. Вторая кн. рассказов, СПб., 1888. Третья кн. рассказов, СПб., 1891. Сочинения Гаршина в I т., 12-е изд. Литературного фонда, СПб., 1909. То же, в приложении к журналу «Нива» за 1910. Рассказы с биографией, написаны А. М. Скабичевским, издание Литературного фонда, П., 1919. Собрание сочинений, изд. Ладыжникова, Берлин, 1920. Избранные рассказы, Гиз, М., 1920. Рассказы, под ред. Ю. Г. Оксмана (гот. к печати в изд. Гиза). Сборники о Гаршине: «Красный цветок», СПб., 1889. «Памяти Гаршина», издание журнала «Пантеон литературы», СПб., 1889. В приложении к собранию сочинений Гаршина (изд. «Нива») воспоминания В. Акимова, В. Бибикова, А. Васильева, Е. Гаршина, М. Малышева, Н. Рейнгардта, Г. Успенского, В. Фаусека и автобиографическая заметка Гаршина. Арсеньев К. К., Критические этюды, т. II, СПб., 1888. Михайловский Н. К. Сочинения, т. VI. Скабичевский А. М., Сочинения, т. II. Протопопов М., Литературно-критический характер, СПб., 1896; 2-е изд., СПБ., 1898. Златовратский Н. Из литературных воспоминаний, Сборник «Братская помощь», М. 1898. Андреевский С. А. Литературные очерки, СПб. 1902. Баженов. Психиатрические беседы. — М. 1903. Волжский. Гаршин как религиозный тип. Очерки реалистического мировоззрения. 1904. статья Шулятикова «Восстановление разрушенной эстетики». Коробка Н. И. Гаршин. «Образование». 1905; XI—XII. Айхенвальд Ю. И. Силуэты русских писателей, в. I, — М. 1906. Чуковский К. И. О Всеволоде Гаршине. «Русская мысль». 1909. XII и в книге «Критические рассказы. В. Г. Короленко, Гаршин, История русск. лит-ры», изд. «Мир». Венгеров С. Источники словаря русских писателей, т. I. — СПб. 1900. Мезьер А. В. Русская словесность с XI по XIX ст. включительно. ч. II. — СПб. 1902. Языков Д. Обзор жизни и трудов покойных русских писателей, выпуск VIII, — М. 1909 (и дополнено в след. выпусках). Бродский Н. Новое о Гаршине (Обзор статей, появившихся к 25-летию со дня смерти Гаршина), в журнале «Голос минувшего», 1913, V. Владиславлев И. В. Русские писатели, 4-е изд. Гиз. 1924. Его же, Литература великого десятилетия (1917—1927), т. I, Гиз, 1928.
Тем временем:
... If disease does not kill them they wait until your expectations are thoroughly aroused and then walk under the wheels of a wagon—to go squashed and dead back to their maker. Vermin infest their youth, and fortunes must be spent for curative powders. In later life I have seen how a literature has been built up on the subject of fortunes to be made out of the raising of chickens. It is intended to be read by the gods who have just eaten of the tree of the knowledge of good and evil. It is a hopeful literature and declares that much may be done by simple ambitious people who own a few hens. Do not be led astray by it. It was not written for you. Go hunt for gold on the frozen hills of Alaska, put your faith in the honesty of a politician, believe if you will that the world is daily growing better and that good will triumph over evil, but do not read and believe the literature that is written concerning the hen. It was not written for you.
I, however, digress. My tale does not primarily concern itself with the hen. If correctly told it will center on the egg. For ten years my father and mother struggled to make our chicken farm pay and then they gave up that struggle and began another. They moved into the town of Bidwell, Ohio and embarked in the restaurant business. After ten years of worry with incubators that did not hatch, and with tiny—and in their own way lovely—balls of fluff that passed on into semi-naked pullerhood and from that into dead henhood, we threw all aside and packing our belongings on a wagon drove down Griggs's Road toward Bidwell, a tiny caravan of hope looking for a new place from which to start on our upward journey through life.
We must have been a sad looking lot, not, I fancy, unlike refugees fleeing from a battlefield. Mother and I walked in the road. The wagon that contained our goods had been borrowed for the day from Mr. Albert Griggs, a neighbor. Out of its sides stuck the legs of cheap chairs and at the back of the pile of beds, tables, and boxes filled with kitchen utensils was a crate of live chickens, and on top of that the baby carriage in which I had been wheeled about in my infancy...
